Когда тлевший в лагере костер превратился в едва заметную алую точку, Ивар спрыгнул на песок и спросил:

– Кто на связи?

– Юэн Чин. Вы, эмиссар, назначили его своим заместителем.

– Я помню. Разверни-ка экран и дай изображение.

Будучи универсальным агрегатом, трафор мог выполнить эту команду множеством способов. Он разинул пасть – так, что челюсти встали вертикально, а язык и зубы превратились в серебристую поверхность; затем выдвинул из левого рога передатчик, а из правого – фонарь. Световой луч упал на лицо Ивара, и тут же в серебристой глубине возникла человеческая фигура. Фоном ей служили просторное окно и темное небо, в котором висел бледный диск Гандхарва – на пике Шенанди, расположенном к востоку, царила глухая ночь.

– Вижу тебя, Ивар, – произнес Юэн Чин и сделал несколько шагов. Теперь на экране была только голова этнографа, и казалось, что трафор собирается его проглотить.

Тревельян взмахнул рукой, приветствуя коллегу.

– Что случилось, Юэн? Неприятности у Исаевых? Или – спаси Владыка Пустоты! – у Норы Миллер?

Он беспокоился за этих троих, находившихся вдали от базы. Остальные были в полной безопасности в своем заоблачном дворце.

Голова Юэн Чина качнулась.

– Нет, с ними все в порядке. Неприятность, если можно так сказать, произошла с моим практикантом. Как мы с тобой договорились, я отправил его в Саенси, Негерту и другие города туфан. Задача была такая: добраться до высших магистратов, предупредить их о вторжении шас-га и, желательно, напугать посильнее, чтобы они раскошелились на оборону. Он это сделал – по крайней мере в Саенси. Но это не все. Понимаешь, он… – этнограф запнулся, – он инициативный юноша. Только опыта ему не хватает. Опыта и осторожности.

– Инициативный – это хорошо, – сказал Тревельян, вспомнив беседу у Исаевых и собственную юность. – Ну, что он натворил?

– В Саенси ему попался невольник шас-га, совсем еще дикий. Работорговец утверждал, что этот кочевник куплен месяца три назад у кьоллов. У барона Уммизака, если говорить точнее.

Тревельян насторожился. Очаг Уммизака был недалеко от лагеря Серого Трубача – собственно, первый оазис к востоку от стана кочевников. Этот шас-га, угодивший в баронскае лапы, мог оказаться лазутчиком, посланным на разведку территорий за Хребтом, и если так, он должен знать о проходе и о загадочной Спящей Воде. Ценный информатор! Конечно, если Инанту смог привезти его на пик Шенанди.

– Дальше, Юэн. Я слушаю.

– Инанту его купил, а когда дикарь попытался напасть, использовал имплант и вызвал флаер. Хотел доставить на базу, но тут ему в голову пришла другая идея. Дождался, когда пленник очнется, и…

– …решил допросить, – произнес Тревельян, отметив, что сам он сделал бы именно так. – Этот крысиный кал на него снова бросился, да? Надеюсь, до смерти не загрыз?

– К счастью, нет, хотя успел прокусить сонную артерию. Медимплант остановил кровотечение, и сейчас оба на базе. Киберхирург заштопал Инанту, а шас-га мы поместили в криогенный модуль. – После паузы Юэн промолвил: – Думаю, практиканта нужно наказать. Пусть сидит на базе, а к туфан я слетаю сам.

– Это ты зря. Не набив синяков, не научишься, – возразил Тревельян. – Пусть парень работает. А этого шас-га… – Он призадумался на секунду. – Отправите его ко мне, но не сейчас, а через пару дней, когда мы будем поближе к горам. Ночью пришлете, по моему пеленгу. Попробую с ним столковаться и нанять в проводники. Надоел мне этот шаман со своими прихвостнями! Да и кормежка у него хуже некуда… Сегодня мне досталась пара крысиных хвостов… костей много, мяса мало.

– Прислать тебе жареную курицу? – заботливо осведомился Юэн Чин.

Ивар сглотнул слюну.

– Не надо. Перебьюсь! Нельзя выходить из образа.

– Тогда у меня все.

– Передавай привет коллегам. Конец связи.

Экран погас, пасть трафора захлопнулась. Тревельян печально вздохнул и пощупал свой впалый живот. Перед его мысленным взором текли, струились, сменяя друг друга, соблазнительные картины: то курица на вертеле, то пирожки Лейлы, то полные чистой воды бассейны, то милая улыбка Анны Кей, его попутчицы на дороге к Пеклу. Видно, он начал ее забывать – в ее лице проступали черты Анны Веронезе и других женщин, которых он когда-то знал, даже красавицы Ифты Кии с Сайкатской станции. Еще виделись ему теплое море и пальмы Гондваны – мира покоя и всевозможных радостей, где так приятно отдыхать. После Сайката он собирался в отпуск на Гондвану, да вот не выпала судьба… Море, пальмы, солнечные пляжи, карнавалы, вино и прелестные девушки… Все мимо, все! Но, как говорится в книге Йездана Сероокого, мудреца кни'лина, у каждого своя чаша с ядом…

Если отвлечься от этих видений, он пожелал бы сейчас очутиться не у тарелки с курицей, не на Гондване и даже не у ножек милой Анны Кей. На Хтон, где остался его предок-командор, – вот куда его тянуло неутоленное любопытство! На Хтон, к тайнам древней планеты, к ее разрушенным городам и странным обитателям, к изображению лоона эо, неведомо как попавшему в забытый мир… Он видел его так ясно, так отчетливо! Четыре мраморные фигуры на пьедестале из гранита, такие же, как в Куполе сервов на Луне… Правда, имелось отличие: там, в Посольском Куполе, был еще чудесный сад и всезнающий серв-биоробот. Он не ответил на все вопросы, но, возможно, это и к лучшему – ведь юный Ивар Тревельян мог не понять каких-то мудрых истин. Однако человек взрослеет, терпит поражения, празднует победы и набирается ума; в конце концов, к нему приходит осознание того, что в мире нет простых ответов. Взять хотя бы ситуацию на Пекле: можно истребить шас-га, но разве это ответ? Можно оставить все как есть, пожертвовать кьоллами, народами туфан и ядугар… Но это тоже не будет ответом.

Тревельян снова вздохнул и хлопнул трафора по тощему крупу.

– Поехали обратно, друг мой. Вернемся к нашим хлопотам.

– Минуту внимания, эмиссар… Прежде я не рискнул нарушить ваши размышления…

Ивар нахмурился – Мозг говорил с ним голосом Анны Кей, как бы желая подчеркнуть, что речь пойдет о чем-то важном. Странно звучал ее голос в этой темной бескрайней пустыне – словно эхо, долетевшее с Земли или с подобной Земле планеты, где живут такие девушки, как Анна Кей.

– Что ты хочешь мне сказать? – спросил Тревельян.

– Еще на базе я доложил вам результаты рекогносцировки. Наша группа приближается к горам, за нею – колокольный мастер и другие караваны, а впереди – два воинских отряда. Пять дней, как мы в степи. Воины шас-га должны уже находиться у самых гор.

– Разумеется. Свяжись со спутником, когда он будет проходить над нами, и уточни диспозицию каждой группы.

– Я сделал это днем, эмиссар. Один отряд достиг интересующего нас плоскогорья и движется в каньонах среди утесов, так что наблюдать за ним с орбиты затруднительно. Но другой остался на месте. Аппаратура спутника фиксирует лишь небольшие перемещения.

– Возможно, они кого-то поджидают, – сказал Тревельян.

– Но за пять последних дней к ним никто не присоединился. Вблизи нет никого, кроме нашего каравана.

– Значит, ждут нас и прочих отставших. Я не доверяю мошеннику Киречи-Бу. Он утверждает, что гонцы Трубача описали ему дорогу через горы, но так ли это? Может быть, наш великий вождь поступил умнее: тайну прохода не открыл, но оставил в предгорьях отряд с надежными проводниками.

– Не исключается, эмиссар, – произнес Мозг с оттенком обиды. – Мое дело – доложить.

Он смолк, а Ивар погрузился в раздумья. С Трубачом ушла шестая часть взрослого населения степи – как минимум половина боеспособных мужчин. Но, очевидно, были еще воины, мастера и прочий люд, желавший присоединиться к войску, и Брат Двух Солнц против такого пополнения не возражал. Но как это сделать? Слать гонцов в каждый Очаг, ко всякой мелкой группе? Слишком расточительно! А вот заслон около прохода был бы в самый раз. Поставить там сотню воинов – пусть перехватывают отставших и ведут по тайному пути… может, с завязанными глазами, но это не проблема, трафор запомнит дорогу… К тому же есть запасной вариант – пленник, взятый в Саенси.